17 июля Конституционный Суд РФ принял № 28-П по делу о проверке конституционности ст. 50 и 52 УПК РФ. Суд подчеркнул, что участие в деле защитника по назначению после вступления в дело защитника по соглашению допустимо только при явном злоупотреблении правом на защиту со стороны обвиняемого или приглашенного им адвоката.
«Коллизия защиты»
Поводом к рассмотрению дела послужила жалоба Юрия Кавалерова (есть у «АГ»), в отношении которого в феврале 2010 г. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159, ч. 2 ст. 291 УК РФ.
В июле 2016 г. дело поступило в Кызылский городской суд Республики Тыва, который назначил подсудимому защитника за счет средств федерального бюджета. В январе 2018 г. суд назначил Кавалерову и другим обвиняемым по данному делу еще одного защитника. В том же месяце подсудимый подал ходатайство об отводе вновь назначенного адвоката, которое суд не удовлетворил.
В ноябре 2018 г. родственники Юрия Кавалерова, находящегося под стражей, заключили соглашение с приглашенным адвокатом, который на следующий день был допущен судом к участию в деле. В судебном заседании он заявил ходатайство об отводе ранее назначенных защитников, которое поддержал и подсудимый. Однако суд ходатайство отклонил, мотивируя тем, что отказ от защитника не является обязательным для суда, а обстоятельства, исключающие участие в деле защитников по назначению, отсутствуют.
Обращаясь в КС, заявитель указал, что ст. 50 УПК противоречит положениям Конституции РФ, позволяя суду не ограничивать количество защитников на одного подсудимого, что приводит к манипулированию правом на квалифицированную юридическую помощь. Кроме того, указанная норма позволяет судебному сообществу допускать одновременное участие в деле защитников по назначению и по соглашению, что способствует возникновению множественной (двойной) защиты без воли на то доверителя.
Заявитель добавил, что согласно ч. 1 ст. 52 УПК отказ от помощи защитника может иметь место в любой момент уголовного судопроизводства и допустим только по инициативе подозреваемого, обвиняемого. В жалобе подчеркивается, что реализация права пользоваться помощью адвоката в уголовном судопроизводстве не может зависеть от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится дело, «т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».
Таким образом, сообщается в жалобе, правовая позиция КС, выраженная в определениях от 17 октября 2006 г. № , от 8 февраля 2007 г. № и др., не воспринята судебной практикой, а толкование норм ст. 50 и 52 УПК не в соответствии с конституционно-правовым смыслом, выявленным КС, привело к ущемлению прав Юрия Кавалерова, в том числе на квалифицированную юридическую помощь и судебную защиту.
КС указал на недопустимость навязывания лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось
Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд указал, что право на защиту, гарантированное ч. 2 ст. 48 Конституции, во взаимосвязи с положениями международно-правовых актов и по смыслу правовых позиций КС, выраженных в постановлениях от 27 марта 1996 г. № , от 29 ноября 2010 г. № , предполагает возможность выбора защитника. Это позволяет достичь эффективности как получаемой юридической помощи, так и судебной защиты в целом, поскольку осуществление представительства в деле адвокатом, которому подзащитный доверяет и с которым он может согласовать стратегию защиты, максимально способствует реализации его законных интересов.
КС добавил, что в ст. 5 и п. 1 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката также подчеркивается, что взаимодействие адвокатом с доверителем носит лично-доверительный характер.
В то же время, отмечается в постановлении, в силу публично-правовой природы оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому его право на выбор конкретного защитника или на отказ от его услуг может быть ограничено в интересах правосудия для обеспечения быстрой, справедливой и эффективной судебной защиты не только данного лица, но и других участников дела, включая потерпевших. Основаниями для ограничения могут быть, в частности, отказ или неспособность подозреваемого или обвиняемого защищать себя лично, ненадлежащая защита его интересов, наличие поводов для отвода защитника, его длительная неявка и иные обстоятельства.
Конституционной Суд подчеркнул, что аналогичной позиции придерживается и Европейский Суд по правам человека, оценивая соблюдение подп. «c» п. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению ЕСПЧ, обвиняемый должен иметь возможность обратиться за правовой помощью по своему выбору, что признается в международных стандартах прав человека способом обеспечения результативной защиты для обвиняемого.
Однако, несмотря на значение доверительных отношений между адвокатом и доверителем, данное право может при необходимости определенным образом ограничиваться в случаях бесплатной юридической помощи и если интересы правосудия требуют, чтобы обвиняемый был представлен адвокатом, назначенным судом. Внутригосударственные власти должны учитывать желание подзащитного в части его выбора представителя, но могут пренебречь этим желанием при наличии относимых и достаточных оснований. Там, где основания отсутствуют, ограничения в свободном выборе адвоката могут повлечь нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции наряду с указанной выше нормой, если это отрицательно сказалось на защите обвиняемого.
Со ссылкой на свои ранее высказанные позиции КС напомнил, что в УПК прямо закреплено право подозреваемого, обвиняемого отказаться от помощи защитника в любой момент производства по уголовному делу, пригласить другого защитника или нескольких. В то же время Кодекс установил случаи обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве и обязанность дознавателя, следователя и суда обеспечить участие защитника в форме его назначения при неявке приглашенного защитника в установленный законом срок. При этом постановление о назначении защитника не влечет отстранения от участия в деле защитника по соглашению (определения КС от 28 июня 2018 г. № и № ).
Обоснованность отказа от защитника должна оцениваться, в том числе, исходя из указанных в ст. 72 УПК обстоятельств, исключающих его участие в деле, а также с учетом норм ст. 6 и 7 Закона об адвокатуре, закрепляющих полномочия и обязанности адвоката. Вместе с тем, добавил Суд, ч. 2 ст. 52 УПК во взаимосвязи с ч. 1 той же статьи и ст. 51 и не наделяя отказ от защитника свойством обязательности для дознавателя, следователя и суда, предполагает, что при разрешении соответствующего заявления в каждом случае следует установить, является ли волеизъявление лица свободным и добровольным и нет ли причин для признания отказа вынужденным и причиняющим вред его законным интересам.
«Тем самым названные нормы, будучи публично-правовыми гарантиями защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, направленными на защиту прав подозреваемого, обвиняемого, не предполагают возможности навязывать лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось, исключают принуждение лица к реализации его субъективного права вопреки его воле. Осуществление права пользоваться помощью защитника на любой стадии процесса не может быть поставлено в зависимость от произвольного усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению», – сообщается в документе.
Суд подчеркнул, что УПК прямо не регламентирует ситуацию, связанную с участием в деле защитника по назначению, от которого подозреваемый (обвиняемый) отказывается при одновременном участии в деле защитника по соглашению. Такой отказ, полагает КС, не может рассматриваться как отказ от защитника вообще, так как право на получение квалифицированной юридической помощи предполагается обеспеченным, а потому положение ч. 2 ст. 52 УПК о необязательности отказа от защитника для дознавателя, следователя и суда в данном случае не может применяться со ссылкой на защиту прав подозреваемого (обвиняемого). «Тем не менее это не исключает возможности оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при злоупотреблении правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника. Критерии наличия такого злоупотребления выработаны судебной практикой», – отмечается в постановлении.
Так, Пленум Верховного Суда РФ в п. 18 от 30 июня 2015 г. № 29 указал, что суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса в силу ч. 3 ст. 17 Конституции. По мнению ВС, непринятие судом отказа подсудимого от назначенных защитников и одновременное участие по делу приглашенных и назначенных защитников могут быть – с учетом конкретных обстоятельств, характеризующих поведение обвиняемого и защитников, – признаны не противоречащими закону и не нарушающими право на защиту. «Соответствующими обстоятельствами могут признаваться, в частности, сделанные неоднократно и без каких-либо оснований заявления о замене защитника, его неявка под разными предлогами в судебное заседание, т.е. действия, явно направленные на воспрепятствование нормальному ходу судебного разбирательства и указывающие на злоупотребление правом ( ВС РФ от 25 июля 2012 г. по делу № 5-Д12-65)», – сообщается в постановлении.
Таким образом, резюмировал Конституционный Суд, оспариваемые нормы УПК не могут расцениваться как противоречащие Конституции, поскольку не позволяют дознавателю, следователю или суду оставлять без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению, если в поведении этого лица и приглашенного защитника отсутствуют признаки злоупотребления правом на защиту. Применение впредь данных положений вопреки указанному в данном постановлении конституционно-правовому смыслу не допускается.
Процессуальные решения, вынесенные по делу заявителя, КС признал подлежащими пересмотру, если для этого нет иных препятствий, не предполагается повторное совершение процессуальных действий, если присутствие в деле адвоката по назначению после непринятого отказа от него не сказалось отрицательно на защите обвиняемого с учетом разбирательства в целом.
Татьяна Кузнецова. Новая адвокатская газета