14 января Конституционный Суд РФ вынес № 4-О по жалобе ООО «Челябинский завод по производству коксохимической продукции» (ООО «Мечел-Кокс») на несоответствие Основному Закону п. 3 ч. 2 ст. 38 и ч. 11 ст. 182 УПК РФ из-за недопуска адвоката к проведенным на территории этого общества обыскам.
Повод для обращения в КС РФ
Как ранее «АГ», 23 мая 2018 г. в утреннее время на территорию одного из челябинских предприятий без предъявления документов прибыла вооруженная группа лиц на транспорте без опознавательных знаков, повредив при этом имущество на КПП. Как оказалось, это были сотрудники Росгвардии, которые явились во главе со следователем ГСУ МВД России по Челябинской области Антоном Корлыхановым для проведения обысков в здании заводоуправления в рамках расследования уголовного дела по факту загрязнения воздуха. На въезде на территорию предприятия был поставлен заслон, входы и выходы здания заблокировали. Обыски проводились в кабинетах главного инженера, главного энергетика, начальника технического управления и в иных помещениях.
По словам партнера АБ «КРП» Михаила Кириенко, соответствие проводимых следственных действий требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ ограничилось тем, что при проведении обысков были вынесены постановления в порядке ст. 182 УПК РФ и составлены протоколы.
Адвокат прибыл на место уже после начала обысков и предъявил следователям ордер, согласно которому ему было поручено представлять интересы предприятия и его главного юриста, также он предоставил письменное ходатайство о допуске его к участию в обысках. Однако на это следователь ГСУ Елена Батуева сообщила, что заявление будет рассмотрено в течение трех дней, в допуске к участию в обыске адвокату было отказано. В результате на протяжении всего времени проведения обыска Михаил Кириенко находился около административного здания. Присутствие адвоката и отказ следователя в его допуске были зафиксированы на видеозаписи. Точно так же Михаила Кириенко не допустили к участию в проведении обыска 30 мая в других помещениях предприятия.
Суды общей юрисдикции отказали адвокату в защите его нарушенных прав
Адвокат обратился в Центральный районный суд г. Челябинска с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ, в которой он просил признать незаконным решение следователей о проведении обысков в кабинетах должностных лиц предприятия и обязать следствие устранить допущенные нарушения. Всего в суд первой инстанции адвокатом было направлено семь жалоб, которые впоследствии были объединены в одно производство.
26 июля 2018 г. суд рассмотрел жалобу адвоката и вынес постановление об отказе в ее удовлетворении, мотивируя это тем, что не имеется доказательств того, что следователи следственной группы вышли за пределы своих полномочий при производстве обысков. Суд указал, что в соответствии с ч. 11 ст. 182 УПК РФ в производстве обыска участвуют лицо, в помещении которого проходит обыск, либо несовершеннолетние члены его семьи. При производстве обыска вправе присутствовать защитник, а также адвокат того лица, в помещении которого проходит обыск. Указанная норма, отметила первая инстанция, не регламентирует порядок приглашения, назначения и замены защитника, случаи его обязательного участия в уголовном судопроизводстве, предусмотренные ст. 50 и 51 УПК РФ. По смыслу ст. 157, 164, 165, 182 и 183 Кодекса требование о незамедлительном обеспечении права на помощь адвоката (защитника) не распространяется на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей показаний лицом, подготавливаются и проводятся без предварительного уведомления об их проведении ввиду угрозы уничтожения (утраты) доказательств. К числу таких следственных действий относится и обыск, производство которого не исключает участия явившегося адвоката, но и не приостанавливается для обеспечения его явки.
При этом обязательное присутствие адвоката при проведении обыска в помещении организации законом не предусмотрено, поэтому непринятие следователем мер к обеспечению участия адвоката, представляющего интересы как юрлица, так и сотрудников организации, в чьих помещениях проводились обыски, не противоречит уголовно-процессуальному законодательству. Закон не устанавливает обязанности следователя, производящего обыск, обеспечить участие в нем адвоката. Суд пришел к выводу, что понятые и лица, представляющие предприятие, присутствовали при производстве обысков и имели возможность фиксировать происходившее.
Суд также отметил, что вопросы правомерности проведения обысков с участием указанных в протоколе лиц и их полномочий на момент проведения следственных действий подлежат тщательной проверке и последующей оценке судом при разрешении вопроса о допустимости, достоверности, относимости протокола обыска. Сделать это на досудебной стадии производства не представляется возможным, так как в соответствии с п. 1 Пленума ВС РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 судья не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу уголовного дела. В частности, судья не вправе делать выводы о фактических обстоятельствах дела, об оценке доказательств и о квалификации деяния.
Впоследствии апелляция оставила в силе постановление первой инстанции. Челябинский областной суд и Верховный Суд РФ отказались рассматривать кассационные жалобы заявителя под предлогом отсутствия адвокатов на момент начала производства обысков, которые не ходатайствовали о своем допуске к участию в этих следственных действиях перед их началом.
В жалобе в КС РФ, поданной в интересах общества, Михаил Кириенко отметил, что оспариваемые им нормы неконституционны в той мере, в какой они лишают организацию и ее представителей права воспользоваться помощью адвоката при производстве обыска в принадлежащих ей помещениях.
КС отказался рассматривать жалобу, но пояснил порядок проведения обысков
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд указал, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными способами и спорить с государством в лице любых его органов. Такая универсальная правовая позиция приобретает особое значение не только применительно к юридической ответственности, к которой по уголовному закону не может быть привлечено юрлицо, но и применительно к публичному принуждению или ограничению прав.
Суд напомнил, что обыск в помещении юрлица является следственным действием, производство которого сопряжено с возможностью применения значительного принуждения (например, вскрытие помещений, повреждение имущества, принудительное изъятие предметов, документов и ценностей), то есть с ограничением ряда конституционных прав. «Вместе с тем производство этого следственного действия затрагивает интересы как лиц, которые гипотетически могут стать обвиняемыми по уголовному делу, так и учредителей или участников юридического лица, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми. Следовательно, обеспечение их права на квалифицированную юридическую помощь применительно к взаимоотношениям с государством, связанным (обусловленным) с производством по уголовному делу, выступает важнейшей гарантией защиты прав указанных лиц при проведении обыска в помещении юридического лица», – отмечено в определении Суда.
Как пояснил КС, ч. 11 ст. 182 УПК РФ в целях защиты прав владельца помещения, в котором производится обыск, устанавливает правило о том, что при производстве данного следственного действия участвует лицо, в помещении которого производится обыск, а также гарантирует право присутствовать при его проведении адвокату того лица, в помещении которого проводится это следственное действие. «Такой адвокат, представляющий интересы юридического лица – владельца подвергнутого обыску помещения, не является защитником, поскольку действующее правовое регулирование не предусматривает возможности привлечения к уголовной ответственности юридического лица», – подчеркивается в определении.
Указанной гарантии, отметил Суд, корреспондирует установленная ч. 1 ст. 11 «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» УПК обязанность следователя обеспечивать возможность осуществления данного права. Тем не менее выполнение следователем этой обязанности не предполагает приостановления обыска для обеспечения явки адвоката. «Это, впрочем, не исключает участия явившегося адвоката лица, в помещении которого производится обыск, в данном следственном действии для оказания ему квалифицированной юридической помощи», – говорится в определении.
Со ссылкой на ряд собственных правовых позиций КС отметил, что ч. 11 ст. 182 УПК РФ не может рассматриваться как позволяющая следователю произвольно отклонить ходатайство лица, в чьем жилище производится обыск, о допуске адвоката (защитника) для участия в нем. Данная позиция в равной мере распространяется и на владельца обыскиваемого нежилого помещения, в том числе на юрлицо.
Таким образом, Конституционный Суд заключил, что спорные нормы предоставляют явившемуся защитнику, а также адвокату того лица, в помещении которого производится обыск, право присутствовать при проведении этого следственного действия и обязывают следователя обеспечить возможность осуществления этого права. «Воспрепятствование присутствию адвоката лица, в помещении которого производится обыск, при проведении указанного следственного действия является нарушением уголовно-процессуального закона. Соответственно, суд в случае поступления обращения от юридического лица, признав факт нарушения права владельца помещения на присутствие адвоката при обыске (ст. 125, ч. 5 ст. 165 УПК РФ), вправе вынести частное определение (постановление) в адрес органов дознания, предварительного следствия о фактах нарушений закона, требующих принятия необходимых мер (ч. 4 ст. 29 названного Кодекса), а юридическое лицо – воспользоваться компенсаторными механизмами, предусмотренными законодательством (обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства о возмещении вреда, требовать привлечения должностных лиц к ответственности и др.)», – резюмировал КС.
Зинаида Павлова. Адвокатская газета