3 октября 2023 г. Конституционный Суд вынес № 46-П, в котором указал, что п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Закона о государственной регистрации недвижимости не могут служить основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.
Суды отказали в выдаче исполнительного листа, усомнившись в подведомственности спора
11 марта 2022 г. Экономический арбитраж Северо-Кавказского округа – третейский суд – для разрешения спора разделил земельный участок между Татьяной Солодовниковой и гражданкой Б., прекратил право общей долевой собственности на него и признал за каждой из сторон право единоличной собственности на часть участка.
Для государственной регистрации права собственности на полученную по результатам арбитража часть участка Татьяна Солодовникова обратилась за исполнительным листом в Прохладненский районный суд Кабардино-Балкарской Республики, однако тот отказал в этом. Ссылаясь на п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Закона о государственной регистрации недвижимости, суд отметил, что рассмотрение вопроса о праве собственности на недвижимое имущество относится к исключительной компетенции государственных судов. Правоотношение, связанное с регистрацией этого права, имеет публично-правовой характер, а решение, обязывающее к осуществлению соответствующих действий, – публично-правовые последствия.
Как указал районный суд, обход законодательства о регистрации прав на недвижимость может расцениваться как нарушение основополагающих принципов российского права. Создание же видимости частноправового спора с отнесением его на рассмотрение третейского суда, чтобы получить формальные основания для регистрации права на недвижимое имущество, влечет подмену законных функций государственных органов, противоречит публичному порядку РФ и является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа. С такой позицией согласился кассационный суд, а судья ВС РФ отказал Татьяне Солодовниковой в рассмотрении ее жалобы.
В связи с этим Татьяна Солодовникова обратилась в Конституционный Суд РФ с жалобой, в которой просила признать п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Закона о государственной регистрации недвижимости не соответствующими Конституции, поскольку по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они препятствуют выдаче государственным судом исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору о праве собственности на недвижимое имущество.
КС проверил конституционность оспариваемых норм
Изучив жалобу, КС напомнил, что третейские суды, будучи альтернативной формой защиты права и действуя в качестве институтов гражданского общества, наделены публично значимыми функциями, но не входят в российскую судебную систему и не осуществляют судебную власть. В рамках реформы третейского разбирательства в течение нескольких лет имела место рассогласованность законодательного регулирования, которая могла создавать почву для сомнений относительно гарантий права на передачу спора о правах на недвижимость в третейский суд.
Читайте также
Минюст проанализировал первые результаты реформы арбитража
Ведомство представило проект отчета о деятельности Совета по совершенствованию третейского разбирательства, в котором указаны перспективы и риски дальнейшего развития арбитража в России
12 января 2018 Новости
Конституционный Суд подчеркнул, что указание на гражданско-правовой характер спора как на критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства означает, что в системе действующего регулирования не допускается передача на рассмотрение третейского суда споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений. Как пояснил КС, ни процессуальные кодексы, ни иные федеральные законы непосредственно не исключают рассмотрения третейскими судами споров о правах на недвижимое имущество, равно как и не вводят для арбитража по таким спорам специальных требований. Отсутствует запрет на третейское разбирательство в отношении каких-либо категорий споров, в том числе споров о правах на недвижимое имущество, и в оспариваемых заявительницей нормах, приведенных государственными судами в обоснование отказа выдать ей исполнительный лист.
Суд обратил внимание, что из возможности разрешения третейскими судами споров о признании прав на недвижимое имущество исходит Пленум ВС РФ, который в п. 56 от 10 декабря 2019 г. № 53 разъяснил, что судам следует принимать к рассмотрению заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, даже если оно по своей природе не требует принудительного приведения в исполнение: например, решения третейских судов о признании за истцом права собственности или иных прав на объекты недвижимого имущества, находящиеся на территории России. При этом в нем отмечается, что после реформы третейского разбирательства сохраняют силу правовые позиции КС РФ об отсутствии влияния необходимости государственной регистрации прав на недвижимое имущество на природу спора об этих правах: отношения по поводу регистрации нельзя считать элементом спорного правоотношения, суть которого остается гражданско-правовой, тогда как «публичный эффект» появляется лишь после удостоверения государством результатов сделки или иного юридически значимого действия ( КС от 26 мая 2011 г. № 10-П).
Воля сторон на передачу спора в арбитраж выражается в арбитражном соглашении, которое заключается в письменной форме в виде арбитражной оговорки в договоре или в виде отдельного соглашения. Заключая такое соглашение своей волей и в своем интересе, стороны реализуют свое право на свободу договора, которая, однако, не является абсолютной, не должна приводить к отрицанию или умалению других общепризнанных прав и свобод и может быть ограничена федеральным законом, добавил КС.
По его мнению, признавая право на передачу спора в третейский суд, законодатель обязан создать механизм, обеспечивающий соблюдение пределов свободы договора, в частности предусмотреть для третьих лиц, чьи права, свободы и законные интересы нарушены арбитражным решением, возможность оспорить сделанные в нем выводы. Возможны случаи, когда спор, касающийся недвижимого имущества, одновременно относится к категории, исключенной из числа способных быть предметом третейского разбирательства. В частности, объект недвижимости может являться предметом наследственного спора, спора о приватизации или спора, вытекающего из договора о выполнении подрядных работ для государственных либо муниципальных нужд. В подобных случаях спор, касающийся недвижимого имущества, не может быть передан в третейский суд, но не из-за его предмета, а по иным основаниям, с которыми закон связывает невозможность такой передачи.
Суд отметил, что споры в связи с публично-правовыми отношениями, которые получили отражение в тексте инвестиционного или подобного соглашения и которыми обусловлена динамика гражданско-правовых обязательств, не могут по общему правилу передаваться на рассмотрение третейского суда. Однако это не означает, что наличие в описанных комплексных отношениях публично-правовой составляющей препятствует выделению из них гражданско-правовых отношений и рассмотрению третейским судом соответствующих споров. Обязанность правильно квалифицировать материальное правоотношение, ставшее предметом третейского разбирательства, как гражданско-правовое или же как имеющее публично-правовую природу, возложена на государственный суд, который, разрешая вопрос о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, должен проверять наличие основания для отказа в его выдаче, закрепленного в п. 1 ч. 4 ст. 426 ГПК РФ, п. 1 ч. 4 ст. 239 АПК РФ.
Конституционный Суд констатировал, что, предусматривая отмену решения третейского суда или отказ в выдаче исполнительного листа на принудительное его исполнение ввиду противоречия публичному порядку РФ, процессуальное законодательство не дает определения этому понятию. В практике ВС РФ к элементам публичного порядка относятся, например, принципы состязательности сторон, законности и баланса прав участников спорных правоотношений, нарушаемые, если третейским судом затрагиваются права и законные интересы лиц, не привлеченных к участию в третейском разбирательстве ( ВС от 30 октября 2018 г. № 305-ЭС18-16883).
Поскольку публичный порядок включает в себя основополагающие принципы российского права, его нарушение не может быть установлено ввиду лишь того обстоятельства, что гражданско-правовой спор, рассмотренный третейским судом и прямо не исключенный законодателем из числа способных быть предметом арбитража, обладает публичной значимостью. Вместе с тем констатация такого нарушения не исключается, если государственный суд сделает вывод о том, что стороны рассчитывают создать видимость частноправового спора и получить формальные основания для регистрации прав на недвижимость в обход предписаний закона, разъяснил КС.
В постановлении отмечается, что создание видимости права (включая право на передачу спора в третейский суд), то есть обман или иное намеренное искажение информации, способствующее получению несоразмерных преимуществ при вступлении в частно- и публично-правовые отношения, представляет собой, по сути, действие, направленное на обход закона с противоправной целью. Подобное поведение, подчеркнул Конституционный Суд, порицается как законом, так и судебной практикой.
По смыслу правовых позиций КС принцип добросовестности является одним из элементов публичного порядка РФ, а потому установленная государственным судом недобросовестность сторон третейского разбирательства – в том числе игнорирование ими интересов третьих лиц, создание видимости частноправового спора с целью его передачи на разрешение третейского суда и тем более злоупотребление правом – может послужить основанием для вывода о нарушении публичного порядка РФ и для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Однако должно быть исчерпывающее обоснование государственным судом вывода о такой недобросовестности, которая к тому же не может следовать из того лишь обстоятельства, что предметом спора выступают права на недвижимое имущество, разъяснил Суд.
Он указал, что обязанность выяснить, может ли конкретный спор рассматриваться третейским судом, в том числе с точки зрения возможного посягательства на публичный порядок, равно как определить, не исключен ли спор из числа тех, которые могут быть рассмотрены третейским судом, лежит и на соответствующем третейском суде. Отмечается, что при возникновении сомнений в возможности принудительного исполнения своего решения он должен вынести данный вопрос на обсуждение и выслушать мнения сторон, которые, настаивая на рассмотрении третейским судом переданного ему спора, принимают на себя и риск невозможности принудительного исполнения его решения.
В постановлении обращено внимание на то, что вывод о противоречии решения третейского суда публичному порядку должен быть мотивирован в определении государственного суда, который не вправе ограничиваться общим указанием на наличие такого нарушения. Отсутствие подробной мотивировки умаляет оказанное обществом доверие к деятельности третейских судов в качестве института альтернативного разрешения споров, влечет незаконность судебного решения как вынесенного с нарушением универсального требования о мотивированности судебных актов, отраженного в процессуальном законодательстве. Кроме того, как заметил КС, такое понимание действующего законодательства, когда сами по себе разрешение третейским судом спора о праве собственности на недвижимое имущество и принудительное исполнение соответствующего решения противоречат публичному порядку, полностью лишает значения п. 5.1 ч. 2 ст. 14 Закона о государственной регистрации недвижимости о возможности государственной регистрации прав на недвижимое имущество на основании решений третейских судов, по которым в установленном порядке выданы исполнительные листы, вместе с такими исполнительными листами.
«Запрет рассмотрения третейскими судами споров о праве собственности на недвижимость, нацеленный на предотвращение гипотетической угрозы правам неопределенного круга лиц, участвующих в правоотношении, из которого возник спор, означал бы необходимость установления на том же основании аналогичного запрета в отношении споров о праве собственности на движимое имущество, чем вводилось бы несоразмерное ограничение конституционного права участников гражданских правоотношений на передачу возникающих из них споров на рассмотрение третейского суда», – отмечается в постановлении.
Таким образом, Конституционный Суд признал п. 1 ст. 131 ГК РФ и п. 5 ч. 2 ст. 14 Закона о государственной регистрации недвижимости не противоречащими Конституции, поскольку они не исключают обязанности государственного суда удовлетворить заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по спору о праве собственности на недвижимое имущество, если государственным судом не будет установлено и исчерпывающим образом мотивировано, в чем именно состоит нарушение этим решением или его исполнением публичного порядка РФ и каких именно положений, составляющих такой порядок. Речь идет в том числе и о недобросовестном поведении сторон, выразившемся, в частности, в создании видимости частноправового спора, в обходе закона с целью получить формальные основания для регистрации прав на недвижимое имущество или иные преимущества вопреки предписаниям действующего законодательства, ориентированного на поддержку добросовестного поведения.
КС постановил пересмотреть судебные акты, вынесенные по делу Татьяны Солодовниковой.
Анжела Арстанова. Адвокатская газета