Верховный Суд РФ опубликовал от 10 августа № 16-КГ21-10-К4, в котором разъяснил условия доказывания по иску о неосновательном обогащении.
Кристина Петрова и Олег Лалиев заключили брак в апреле 2015 г., однако в феврале 2016 г. развелись.
19 мая 2016 г. Олег Лалиев внес на расчетный счет бывшей супруги 2,4 млн руб., а 1 августа того же года – еще 1,3 млн руб. Факт внесения истцом денежных средств на банковский счет Кристина Петрова не оспаривала.
Позднее Олег Лалиев обратился в суд с требованием о взыскании с супруги неосновательного обогащения на общую сумму 3,7 млн руб., а также процентов в порядке ст. 395 ГК РФ за период с 20 мая 2016 г. по 31 октября 2018 г. в размере немногим более 782 тыс. руб.
В судебном заседании представитель ответчика поясняла, что истец и ответчик проживали совместно и после расторжения брака, имеют совместного ребенка. Между ними была договоренность о приобретении квартиры для дочери, и эта договоренность осталась в силе после расторжения брака.
Представитель пояснила, что 19 мая 2016 г. ответчик заключила договор участия в долевом строительстве с ООО «ПНЕВМОСТРОЙ», оплата по которому произведена за счет заемных денежных средств. Согласно объяснениям ответчика, она попросила истца внести на счет в банке 2,4 млн руб. ввиду своей занятости, а 1,3 млн руб. истец внес в качестве подарка для дочери, что Кристина Петрова отразила в декларации о доходах.
Возражая против исковых требований, ответчик указывала, что истец, внося собственноручно деньги на ее банковский счет, в любом случае не мог не знать, что делает это в отсутствие каких-либо обязательств, без какого-либо встречного предоставления.
Советского районного суда г. Волгограда от 24 июня 2019 г. исковые требования были удовлетворены в полном объеме. При этом суд обратил внимание, что истец после расторжения брака с ответчиком в отсутствие каких-либо договорных отношений с ней внес денежные средства на ее счет, и пришел к выводу о возникновении у ответчика неосновательного обогащения, подлежащего возврату.
Суд также указал на отсутствие доказательств, свидетельствующих о наличии договорных или иных правовых оснований для получения и удержания ответчиком указанной денежной суммы либо о ее перечислении в дар ответчику или их несовершеннолетнему ребенку. По мнению суда, поскольку денежные средства истец внес после расторжения брака, соответственно, нормы Семейного кодекса РФ в данном случае применению не подлежат.
Кроме того суд, ссылаясь на п. 26 совместного пленумов Высшего и Высшего Арбитражного судов РФ от 8 октября 1998 г. № 13/14, указал, что при рассмотрении споров, возникающих в связи с неосновательным обогащением одного лица за счет другого, судам следует иметь в виду, что в соответствии с п. 2 ст. 1107 ГПК РФ на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.
Представленный истцом расчет процентов суд посчитал верным, в связи с чем установил взыскать с ответчика в пользу истца проценты за пользование чужими денежными средствами в размере, указанном истцом. С выводами первой инстанции и их обоснованием согласились апелляционный и кассационный суды.
Впоследствии Кристина Петрова обратилась в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просила отменить указанные судебные решения как незаконные.
Рассмотрев жалобу, Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что в соответствии со ст. 1102 ГК лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество, за исключением случаев, предусмотренных ст. 1109 Кодекса.
При этом Суд отметил, что правила, предусмотренные гл. 60 ГК, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.
«Из приведенных правовых норм следует, что по делам о взыскании неосновательного обогащения на истца возлагается обязанность доказать факт приобретения или сбережения имущества ответчиком за его счет, а на ответчика – обязанность доказать наличие законных оснований для приобретения или сбережения такого имущества», – указано в определении.
Ссылаясь на п. 4 ст. 1109 ГК, Суд обратил внимание, что возврату в качестве неосновательного обогащения не подлежат денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности. ВС добавил, что денежные средства не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения, если будет установлено, что они передавались лицом, требующим их возврата, заведомо для него в отсутствие какого-либо обязательства – то есть безвозмездно и без встречного предоставления.
В рассматриваемом случае факт наличия долговых либо иных обязательств между сторонами судом не установлен, отмечается в определении.
Судебная коллегия добавила, что, согласно обстоятельствам дела, суд первой инстанции обязан был высказать свое суждение о том, подлежали ли указанные денежные средства возврату в качестве неосновательного обогащения, однако этого сделано не было, а соответствующий довод представителя ответчика в нарушение требований ч. 4 ст. 198 ГПК не получил какой-либо правовой оценки. ВС подчеркнул, что, рассматривая дело повторно в апелляционном порядке, судебная коллегия по гражданским делам Астраханского областного суда, куда дело было передано по подсудности, в нарушение ст. 327, 327.1 и 328 ГПК не устранила допущенные нарушения.
Таким образом, Верховный Суд отменил определения апелляции и кассации и направил дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию.