Конституционный Суд вынес № 3271-О, которым отказал в рассмотрении в заседании запроса Воронежского областного суда о проверке конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, предусматривающей, что обвинительный приговор, определение и постановление первой инстанции могут быть изменены апелляционным судом в сторону ухудшения положения осужденного лишь по инициативе стороны обвинения.
Апелляция по своей инициативе ухудшила положение подсудимого
В октябре 2018 г. Семилукский районный суд Воронежской области осудил гражданина Х. по п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ. Мужчина был приговорен к двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком полтора года и на основании п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК РФ освобожден от наказания вследствие акта об амнистии.
Защитник обжаловал приговор в апелляционном порядке. Установив, что потерпевшему был причинен реальный материальный ущерб, судья Воронежского областного суда пришел к выводу, что существуют основания для квалификации содеянного как более тяжкого преступления. На этом основании он отменил приговор и вернул дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
В кассационную инстанцию обратился не только адвокат, но и заместитель прокурора Воронежской области. Последний настаивал на том, что апелляция, вопреки п. 16 и 17 Пленума ВС от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции», приняла решение, ухудшающее положение осужденного, хотя ни прокурор, ни потерпевший об этом не просили.
Президиум Воронежского областного суда в ходе рассмотрения жалобы и представления усомнился в конституционности ч. 1 ст. 389.24 УПК как препятствующей суду апелляционной инстанции, усмотревшему основания для изменения квалификации содеянного в неблагоприятную для осужденного сторону, отменить приговор и возвратить дело прокурору при отсутствии представления прокурора или жалобы потерпевшего. В июне 2019 г. кассация приостановила производство и направила запрос в Конституционный Суд РФ.
КС защитил права подсудимых
Воронежский областной суд просил признать ч. 1 ст. 389.24 УПК противоречащей Конституции в той мере, в какой она не допускает принятия судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения о возвращении уголовного дела прокурору в связи с наличием оснований для предъявления более тяжкого обвинения.
КС напомнил, что уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие возвращение уголовного дела прокурору со стадии рассмотрения его в суде первой инстанции, включая вопрос о повороте обвинения к худшему, уже были предметом оценки Конституционного Суда.
Так, в от 2 июля 2013 г. № 16-П, в частности, указано, что судебное разбирательство проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается. Если суд обнаружит процессуальное нарушение, препятствующее рассмотрению дела, в том числе ввиду несоответствия квалификации преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, то ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение дела прокурору ставит предстоящее решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого как раз и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования. Тогда Суд пришел к выводу, что такое ограничение является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти. КС напомнил, что именно во исполнение данного акта в ст. 237 УПК появился п. 6, согласно которому суд первой инстанции вправе вернуть дело прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе в случае выявления обстоятельств, которые указывают на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.
В то же время уголовно-процессуальное законодательство предполагает недопустимость изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, при апелляционном рассмотрении иначе как посредством отмены апелляционной инстанцией приговора и направления дела прокурору, напомнил КС. Это правило относится и к случаям, когда фактические обстоятельства свидетельствуют о наличии оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления.
По мнению Суда, пределы полномочий апелляционной инстанции по принятию решений, влекущих возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение осужденного, предопределены тем, что апелляционное рассмотрение дела возможно только по инициативе одной из сторон. В системной связи с таким порядком находится правило о недопустимости поворота к худшему. В определении подчеркивается, что такой запрет применительно к этой стадии означает невозможность изменения или отмены приговора непосредственно решением апелляционной инстанции по неблагоприятным для подсудимого основаниям по его жалобе или жалобе, поданной в его интересах.
Указанное регулирование, отраженное в оспариваемой норме, по мнению КС, обусловлено необходимостью обеспечить права на судебную защиту, на обжалование в суд решений государственных органов и на пересмотр приговора вышестоящим судом надлежащими гарантиями их беспрепятственного осуществления в условиях реальной свободы обжалования. «Эта свобода, помимо прочего, предполагает отсутствие у стороны защиты причин опасаться того, что инициированная ею процедура апелляционного производства тем или иным образом приведет к принятию судебного акта, ухудшающего положение подсудимого по сравнению с обжалуемым актом», – подчеркнул Суд.
КС полагает, что наличие подобных опасений значимым образом осложняло бы принятие стороной защиты решения об обжаловании не вступившего в законную силу приговора, вызывая своего рода «охлаждающий эффект» (chilling effect) в стремлении реализовать данное право либо даже вынуждая отказаться от его реализации.
Суд исходил из того, что риск возможного изменения положения подсудимого в неблагоприятную для него сторону после проверки приговора, проведенной по его же жалобе, мог бы стать фактором, препятствующим реализации им конституционного права на обжалование приговора и рассмотрение его дела как минимум двумя судебными инстанциями. В определении подчеркивается, что запрет на поворот к худшему по инициативе апелляционной инстанции должен соблюдаться и в случае отмены апелляционной инстанцией приговора с возвращением уголовного дела прокурору в связи с установлением оснований для квалификации содеянного как более тяжкого преступления, несмотря на то что в этом случае такой запрет прямо не указан в УПК.
Суд напомнил, что ранее он в своих актах уже говорил в том, что апелляционная инстанция вправе отменить приговор и вернуть уголовное дело прокурору, если имеется представление прокурора или жалоба потерпевшего на приговор, которыми инициирован апелляционный пересмотр дела и в которых поставлен вопрос о необходимости учета отягчающего наказание обстоятельства или об ужесточении наказания осужденному, а значит, об ухудшении его положения. Аналогичную позицию занял и Пленум ВС в п. 16 Постановления от 27 ноября 2012 г. № 26. «Часть первая статьи 389.24 УПК не может расцениваться как допускающая принятие судом апелляционной инстанции по собственной инициативе решения об отмене не оспоренного прокурором, потерпевшим или другими участниками судопроизводства, представляющими сторону обвинения, приговора суда первой инстанции и о возвращении уголовного дела прокурору по мотиву необходимости предъявить подсудимому более тяжкое обвинение», – подытожил Суд.
Противоположное толкование означало бы существенное ограничение процессуальных гарантий права на судебную защиту и обжалование в суд решений любых государственных органов, включая судебные, а также права каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, указал КС.
Екатерина Коробка. Адвокатская газета