13 января Конституционный Суд РФ вынес № 1/2020 по делу о проверке конституционности ч. 2 и 3 ст. 13, ч. 5 п. 5 ст. 19 и ч. 1 ст. 20 Закона об основах охраны здоровья.
Суды признали отказ медучреждения предоставить копии медицинских документов жене умершего пациента правомерным
В марте 2017 г. Римма Свечникова, муж которой скончался в клинике Израиля за несколько дней до этого, обратилась в ФГБУ «Кировский научно-исследовательский институт гематологии и переливания крови Федерального медико-биологического агентства» с заявлением о предоставлении копий медицинских документов (амбулаторных карт, карт стационарного больного и т.д.), где супруг с 2014 г. наблюдался и проходил стационарное лечение, совмещая с лечением за рубежом. Из медицинской документации, выданной государством Израиль, следовало, что в смерти усматривается вина врачей российского НИИ гематологии.
Отказывая заявительнице в предоставлении копий документов, НИИ гематологии сослался на то, что запрошенные сведения составляют врачебную тайну.
Суды первой и апелляционной инстанций признали отказ медучреждения правомерным. В передаче жалоб на рассмотрение судов кассационной инстанции, включая Верховный Суд РФ, также было отказано. При этом суды указали, что супруг истицы при жизни с заявлением о предоставлении копий документов о состоянии своего здоровья не обращался и согласие на получение женой таких документов не оформлял. В подписанном им информированном добровольном согласии на медицинское вмешательство в 2014 и 2016 гг. истица была указана в качестве лица, которому может быть передана информация о здоровье супруга. В согласии, датированном январем 2017 г., такое лицо не указывалось.
Суд апелляционной инстанции также отметил, что наличие информированного добровольного согласия пациента на медицинское вмешательство не является основанием для выдачи другому лицу его медицинских документов, а лишь дает право на получение информации о диагнозе и состоянии здоровья. При этом правом получать такие документы, а также копии и выписки из них наделены исключительно пациент и его законный представитель.
Кроме того, суды установили, что в районном СО СУ СКР по Кировской области расследуется уголовное дело по факту смерти Е. Свечникова, отвечающему признакам преступления по ч. 2 ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). В этой связи медицинская документация умершего изъята и приобщена к материалам дела, а Римма Свечникова признана потерпевшей. Таким образом, указали суды, истица может реализовать свои процессуальные права при ознакомлении с материалами дела, в том числе с медицинской документацией. Они также отметили, что иной документацией, кроме содержащейся в амбулаторной и стационарной картах, медучреждение не располагает. Кроме того, экспертом было установлено, что подписи от имени Е. Свечникова в ряде медицинских документов выполнены другим лицом.
Постановлением районного следователя Римме Свечниковой было отказано в ознакомлении с медицинскими документами, имеющимися в уголовном деле, и получении их копий со ссылкой на то, что она как потерпевшая вправе знакомиться со всеми материалами уголовного дела и снимать их копии только по окончании предварительного расследования.
В жалобе, направленной в КС (есть у «АГ»), Римма Свечникова указала, что законодательство в сфере охраны здоровья не предусматривает подписание пациентом иного – помимо информированного добровольного согласия на медицинское вмешательство – документа, предусматривающего разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, с указанием лица, имеющего право на получение копий медицинских документов после его смерти. Заявительница добавила, что ее муж, обращаясь в медучреждение, умирать не собирался, а получение запрашиваемых копий документов обусловлено наличием информации о фальсификации документации в связи с начавшимся разбирательством.
В связи с этим, по мнению заявительницы, оспариваемые нормы Закона об охране здоровья допускают возможность отказа лицу, указанному в информированном добровольном согласии пациента в качестве лица, которому в интересах последнего может быть передана информация о состоянии его здоровья, в предоставлении таких сведений после смерти пациента, в том числе в форме копий медицинских документов.
КС поддержал доводы заявительницы
Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд со ссылкой на свою ранее высказанную позицию указал, что медицинская информация, непосредственно касающаяся умерших близких гражданина (супруга, родственника и др.), как связанная с памятью о дорогих ему людях, может представлять для него не меньшую важность, чем сведения о нем самом, поэтому отказ в ее получении, особенно если она помогла бы прояснить обстоятельства смерти, существенно затрагивает как имущественные, так и личные неимущественные права гражданина. «Когда речь идет о смерти человека, не ставится под сомнение реальность страданий членов его семьи. Это тем более существенно в ситуации, когда супруг или родственник имеет подозрения, что к гибели близкого ему человека привела несвоевременная или некачественно оказанная медицинская помощь ( от 6 ноября 2014 г. № 27-П; от 9 июня 2015 г. № 1275-О)», – отмечается в постановлении.
КС также сослался на практику Европейского Суда по правам человека, подчеркивающего важность доступа заинтересованных лиц к медицинской документации умершего пациента в целях эффективной, в том числе судебной, защиты (постановления от 25 февраля 1997 г. по делу «»; от 27 августа 1997 г. по делу «»; от 6 июня 2013 г. по делу «» и др.). ЕСПЧ подчеркивал, что обязанности государства по обеспечению права на жизнь (ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) включают создание эффективного правового механизма установления причин смерти пациентов, находящихся на попечении медработников как в частном, так и в публичном секторе, и привлечения к ответственности всех виновных.
Суд также обратил внимание, что согласно Рекомендации Комитета министров Совета Европы CM/Rec(2019)2 от 27 марта 2019 г. «О защите данных, касающихся здоровья», если обработка данных о здоровье пациента необходима для признания, осуществления или защиты судебного иска, она может осуществляться без согласия субъекта данных. Это не исключает, что такая информация может быть передана независимо от получения прижизненного согласия пациента в целях разрешения гражданско-правового спора между его родственниками и медучреждением.
Кроме того, отмечается в постановлении, доступ к медицинской информации умершего может потребоваться членам его семьи в связи с реализацией ими своего права на охрану здоровья и медицинскую помощь (ч. 1 ст. 41 Конституции РФ) – например, при необходимости диагностирования и лечения генетических, инфекционных и иных заболеваний.
Конституционный Суд указал, что с учетом необходимости баланса частных и публичных интересов Законом об основах охраны здоровья (ч. 4 ст. 13) предусмотрены случаи, когда предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, допустимо без согласия гражданина или его законного представителя: обследование и лечение гражданина, состояние которого не позволяет ему выразить свою волю; угроза распространения инфекционных заболеваний, массовых отравлений и поражений; запрос органов дознания, следствия, суда, УИС и прокуратуры; оказание медпомощи несовершеннолетнему; информирование органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого есть достаточные основания полагать, что вред его здоровью причинен в результате противоправных действий; обмен информацией медорганизациями; контроль качества и безопасности медицинской деятельности.
В то же время, подчеркивается в постановлении, закон не содержит положений, определяющих правовой режим доступа после смерти пациента к информации о состоянии здоровья и медицинской документации, в частности, его супруга, близких родственников и лиц, указанных в согласии на медицинское вмешательство в качестве лица, которому в интересах пациента может быть передана данная информация, а также ее объем, форму и сроки предоставления.
Высшая судебная инстанция напомнила, что указывала ранее на потребность сбалансированного учета интересов пациентов, их супругов, родственников и других лиц в вопросах доступа к медицинской информации пациента в случае его смерти. Так, если сведения о причине смерти и диагнозе пациента доступны заинтересованному лицу в силу закона, сохранение в тайне от него информации о принятых мерах медицинского вмешательства, в том числе о диагностике, лечении и назначенных препаратах, не может во всех случаях оправдываться необходимостью защиты врачебной тайны, особенно с учетом мотивов и целей обращения за такими сведениями.
«В подобных ситуациях суд при подготовке гражданского дела к разбирательству, правоохранительные органы – при решении вопроса о возбуждении уголовного дела, а прокурор – при проведении проверки в порядке надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина могут на основе принципов соразмерности и справедливости принять решение о необходимости ознакомить заинтересованное лицо со сведениями, относящимися к истории болезни умершего пациента, в той мере, в какой это необходимо для эффективной защиты прав заявителя и прав умершего (Определение № 1275-О)», – указано в постановлении.
КС также подчеркнул, что несмотря на несколько десятков принятых поправок в Закон об основах охраны здоровья, ни одна из них не была направлена на совершенствование нормативного регулирования доступа заинтересованных лиц к медицинской документации умершего пациента. Вследствие этого сложилось неоднозначное, нечеткое и противоречивое правовое регулирование, что не соответствует Конституции.
В этой связи Суд признал оспариваемые законоположения неконституционными в той мере, в какой неопределенность их нормативного содержания не позволяет определить условия и порядок доступа к медицинской документации умершего пациента его супруга (супруги), близких родственников (членов семьи) и (или) иных лиц, указанных в его согласии на медицинское вмешательство.
Признавая дело заявительницы подлежащим пересмотру, КС указал на необходимость внесения изменений в законодательство, позволяющих нормативно определить условия и порядок доступа к указанным сведениям. До принятия таких поправок заинтересованные лица вправе незамедлительно получать копии (электронные версии) медицинских документов. Отказ в их выдаче, подчеркивается в постановлении, допустим, только если пациент при жизни выразил запрет на раскрытие соответствующей информации.
Татьяна Кузнецова. Адвокатская газета