Опубликован обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Московской области за первое полугодие 2015 года.
Тезисы обзора:
1. Обращение в отношении адвоката должно содержать указание на конкретные действия (бездействие) адвоката, в которых выразилось нарушение им профессиональных обязанностей (п. 6 ст. 20 КПЭА). Довод обращения о том, что «адвокат допускал высказывания, умаляющие достоинство участников процесса» без его конкретизации не может рассматриваться как соответствующий п. 6 ст. 20 КПЭА (д.п. 13-01/2015).
2. Адвокат принимает поручение на ведение дела и в том случае, когда у него имеются сомнения юридического характера, не исключающие возможности разумно и добросовестно его поддерживать и отстаивать (п. 1 ст. 7 КПЭА). Поэтому, изучив материалы гражданского дела, адвокат установил отсутствие возможности добросовестного исполнения поручения заявителя и обоснованно принял решение о расторжении соглашения с заявителем и возврате ему денежных средств и документов (д.п. № 18-01/2015).
3. Вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, подлежит обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением (п. 6 ст. 25 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»). Поэтому доверителю должны быть выданы соответствующие финансовые документы, а не расписка адвоката в получении денежных средств (д.п. 22-01/2015).
4. Заявитель, будучи в силу ст. 6.1 КПЭА доверителем адвоката, вправе был получить экземпляр соглашения об оказании юридической помощи, поскольку иначе ему не был известен объём прав и обязанностей сторон соглашения, и иные существенные условия, а также финансовые документы (их копии), подтверждающие оплату вознаграждения, предусмотренного соглашением. Адвокат не имеет законных оснований для посещения заявителя в СИЗО после расторжения последним соглашения об оказании юридической помощи (д.п. № 04-02/2015).
5. Представление не содержит указаний на конкретные нарушения допущенные адвокатом и основывается на жалобе противоположной стороны по судебным спорам. Таким образом, фактически комиссии предлагается не только рассмотреть жалобу противоположной стороны по гражданскому спору, но и, основываясь на этой жалобе, конкретизировать обвинение в отношении адвоката, что является нарушением принципа равноправия участников дисциплинарного производства (д.п. № 15-02/2015).
6. Адвокат не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии). В дисциплинарной практике АП МО указывалось, что выражение адвокатом мнения должно быть сделано в корректной форме. При решении вопроса о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности следует избегать «замораживающего эффекта» по отношению к исполнению адвокатом своих обязанностей защитника по уголовному делу и защите интересов доверителей в будущем (Постановление ЕСПЧ «П.С. против Нидерландов» (P.S. v Netheriands)) (д.п. № 16-02/2015).
7. Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя и должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия. Злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката (д.п. № 01-03/2015).
8. Адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, разглашать без согласия доверителя сведения, сообщенные им адвокату в связи с оказанием ему юридической помощи, и использовать их в своих интересах или в интересах третьих лиц. Соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката. Срок хранения тайны не ограничен во времени (д.п. № 03-03/2015).
9. Адвокат не вправе принимать поручение на защиту против воли подсудимого и навязывать ему свою помощь в суде в качестве защитника по назначению, если в процессе участвует защитник, осуществляющий свои полномочия по соглашению с доверителем. При этом, в качестве общего правила устанавливается, что реализация права пользоваться помощью адвоката не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица, в производстве которого находится уголовного дело (д.п. 09-03/2015).
10. Наличие корпоративного спора между заявителем (бывшим генеральным директором) и учредителем, интересы которого представляет адвокат, указывает, что жалоба заявителя является жалобой противоположной стороны спора, разрешаемого арбитражным судом, и не может рассматриваться как допустимый повод для возбуждения дисциплинарного производства (д.п. № 19-03/2015).
11. Подписание адвокатом протокола следственного действия при отказе его подзащитного от подписи само по себе не образует состава дисциплинарного проступка, поскольку ни уголовно-процессуальное законодательство, ни законодательство об адвокатской деятельности, не налагают на адвоката обязанности по отказу от подписи в подобной ситуации. При этом, адвокат должен исходить из общего принципа надлежащего исполнения своих обязанностей перед доверителем, закреплённого в п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката (д.п. № 10-04/2015).
12. Надлежащее исполнение адвокатом требований п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, предполагает активные действия адвоката по выяснению позиции заявителя относительно его задержания, заявление адвокатом ходатайств в целях надлежащей защиты прав своего доверителя. Комиссия считает, что зачёркивание заявителем в протоколе фразы «от подписи отказался», добавление им «заявляю» рядом с написанным следователем «не заявил», и отсутствие каких-либо заявлений адвоката по данной ситуации, бесспорно свидетельствует об отсутствии активных действий адвоката по защите заявителя (д.п. № 14-04/2015).
13. Комиссия считает очевидным, что, заявляя исковые требования о признании права собственности на наследственное имущество, К-ны полагали их законными и подлежащими удовлетворению. Соответственно, адвокат, будучи представителем К-ных должен был поддерживать эти требования. Право на отказ от иска было закреплено в доверенностях, выданных К-ми адвокату. Однако, реализовывать это право адвокат мог только с согласия К-ных, поскольку отказ от иска означает, что адвокат самоустранился от исполнения обязанности по активному, добросовестному и разумному отстаиванию прав доверителей, которые они полагали нарушенными. Составление адвокатом встречного искового заявления для противоположной стороны по гражданскому делу, является прямым нарушением п. 1 ст. 11 Кодекса профессиональной этики адвоката и его нельзя рассматривать как способствование к примирению сторон (д.п. № 14-05/2015).
14. Поскольку законодательством об адвокатской деятельности предусмотрена обязательная письменная форма соглашения об оказании юридической помощи, то требования ч. 1 ст. 50 УПК РФ о необходимости поручения подзащитного на заключение в его пользу соглашения или последующее согласие подзащитного с заключённым в его пользу соглашением (согласие на осуществление защиты) должно быть сделано в письменной форме (д.п. № 01-05/2015).
15. Зная о наличии у Г. защитника по соглашению, адвокат Л. не заявляла о необходимости обеспечения его участия при производстве следственного действия, не внесла в протокол следственного действия заявления об этом. Комиссия не может признать данное обстоятельство в качестве надлежащего исполнения адвокатом требований п.п. 1 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката (д.п. № 13-05/2015).
16. Поскольку апелляционная жалоба является процессуальным документом, к составлению которого законом предъявляются определённые требования, наличие в ней значительного количества орфографических и стилистических ошибок, рассматривается как неуважение к суду апелляционной инстанции (д.п. № 06-06/2015).
17. Как указывается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.03.2007 г. № 1-П., включение в текст договора о возмездном оказании правовых услуг условия о выплате вознаграждения в зависимости от самого факта принятия положительного для истца решения суда расходится с основными началами гражданского законодательства, допускающими свободу сторон в определении любых условий договора, если они не противоречат законодательству (п. 2 ст. 1 ГК РФ), поскольку в данном случае это означает введение иного, не предусмотренного законом, предмета договора. Кроме того, в этом случае не учитывается, что по смыслу п. 1 ст. 423 ГК РФ плата по договору за оказание правовых услуг, как и по всякому возмездному договору, производится за исполнение своих обязанностей (д.п. № 10-06/2015).
18. Обязанность адвоката по участию в защите по назначению исполняется адвокатом не произвольно, а в порядке, установленном Советом адвокатской палаты субъекта, в реестре которого состоит адвокат. Следовательно, в ситуации, когда адвокат, осуществляющий деятельность в адвокатском бюро не может продолжать осуществлять защиту по назначению, управляющий партнёр бюро не должен выделять другого адвоката, если только это не соответствует порядку, установленному советом палаты соответствующего субъекта РФ. Иной подход приводит к тому, что адвокат нарушает п. 9 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката - оказывает юридическую помощь по назначению в нарушение порядка ее оказания, установленного решением совета (д.п. № 11-06/2015).
19. Без согласия доверителя адвокат вправе использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу. Комиссия не располагает сведениями о том, что в отношении адвоката Д. было возбуждено уголовное дело, равно как и письменным согласием А. на разглашение адвокатской тайны. Однако, в своём заявлении адвокат сообщает данные о факте обращения к нему А., ходе и результате исполнения её поручения, т.е. сведения, которые согласно п. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката составляют адвокатскую тайну. При этом комиссия учитывает, что разглашение этих сведений не имело своей задачей защиту адвоката от преступного посягательства. Адвокатская тайна была разглашена для принятия решения «… о целесообразности проживания этой гражданки А. на территории Ф-и», что недопустимо (д.п. № 08-06/2015).
С полным текстом обзора можно ознакомиться