Верховный Суд опубликовал по делу № 5-КГ22-127-К2 о признании недействительным кредитного договора, который был заключен посредством мобильного приложения «Тинькофф Банк» неустановленным лицом, похитившим денежные средства у клиента банка.
Утром 25 июля 2020 г. неизвестный с использованием мобильного приложения «Тинькофф Банк» заключил от имени Павла Борисова кредитный договор с АО «Тинькофф Банк», полученные по нему 480 000 руб. были переведены на счета третьих лиц. Позднее по заявлению Павла Борисова было возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного п. «г» ч. 3 ст. 158 «Кража» УК РФ, в отношении неустановленного лица.
Далее мужчина обратился в суд с иском к АО «Тинькофф Банк» о признании кредитного договора недействительной сделкой и применении последствий ее недействительности. По словам истца, он не заключал кредитный договор, письменная форма договора не была соблюдена, сам спорный договор был заключен третьими лицами, которые и получили денежные средства.
Суд отказал в удовлетворении иска, посчитав, что оспариваемый кредитный договор был заключен посредством подключенной услуги мобильного банка либо самим клиентом, либо другим лицом с согласия последнего или вследствие разглашения им средств доступа к этому приложению. С этим решением согласились апелляционная и кассационная инстанции.
Суды отметили, что на момент заключения кредитного договора истец не сообщал в банк об утрате мобильного телефона, являющегося средством доступа к банковским услугам. Признание же истца потерпевшим по уголовному делу, по мнению судов, не служит основанием для удовлетворения иска, а возбуждение уголовного дела в отношении неустановленного лица не влияет на правоотношения, сложившиеся между истцом и ответчиком в рамках заключенного кредитного договора. При этом в деле не имелось доказательств, свидетельствующих о недобросовестном поведении ответчика при заключении с истцом кредитного договора, соответственно, договор является действительным, а ответчик исполнил обязательства по кредитному договору надлежащим образом.
Рассмотрев кассационную жалобу Павла Борисова, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ напомнила, что гражданские права и обязанности могут порождаться как правомерными, так и неправомерными действиями. Заключение договора в результате мошеннических действий является неправомерным действием, посягающим на интересы лица, не подписывавшего соответствующий договор и являющегося третьим лицом, права которого нарушены заключением такого договора.
Как счел ВС, в рассматриваемом деле суды первой и апелляционной инстанций фактически не поставили под сомнение указанные истцом обстоятельства заключения кредитного договора от его имени без его участия. Более того, суд первой инстанции указал, что истец вправе предъявить требования о возмещении ущерба к лицу, совершившему мошеннические действия. Выводы суда о заключенности и действительности договора противоречат положениям ст. 153 ГК РФ о сделке как о волевом действии, направленном на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. В частности, из установленных судом обстоятельств следует, что кредитные средства были предоставлены не Павлу Борисову и не в результате его действий, а неустановленному лицу, действовавшему от его имени.
Со ссылкой на ст. 820 ГК РФ Суд напомнил, что кредитный договор должен быть заключен в письменной форме, несоблюдение которой влечет недействительность кредитного договора, и он считается ничтожным. В ст. 5 Закона о потребительском кредите в редакции, действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений, подробно указана информация, которая должна быть доведена кредитором до сведения заемщика при заключении договора, включая не только общие, но и индивидуальные условия договора потребительского кредита, при этом последние согласовываются сторонами индивидуально. Согласно этому Закону, документы, нужные для заключения договора потребительского кредита, включая индивидуальные условия такого договора и заявление о предоставлении кредита, могут быть подписаны сторонами с использованием аналога собственноручной подписи способом, подтверждающим ее принадлежность соответствующим лицам, и направлены из Интернета. При каждом ознакомлении в Интернете с индивидуальными условиями кредитного договора заемщик должен получать уведомление о сроке, в течение которого на таких условиях он с ним может быть заключен.
«Ссылаясь на то, что договор кредита является заключенным и действительным, суд не выяснил, каким образом были сформулированы условия этого договора, в частности каким образом банком согласовывались с заемщиком индивидуальные условия кредитного договора. При этом сам текст договора, признанного судом заключенным и действительным, в материалах дела отсутствует, – заметил ВС. – Суд не дал оценки имеющейся в материалах дела распечатке электронной переписки со службой поддержки банка, содержание которой свидетельствует об обратном». Он добавил, что нижестоящими инстанциями также не дано оценки действиям банка, являющегося профессиональным участником правоотношений, с точки зрения добросовестности, разумности и осмотрительности при заключении договора и исполнении обязательств. Таким образом, ВС вернул дело на новое рассмотрение в апелляционный суд.
Зинаида Павлова. Адвокатская газета